Оригинал статьи: http://www.sports.ru/tribuna/blogs/heroesofsport/884322.html
Часть I "Как английских футболистов арестовали в Бразилии за аморальное поведение"
— У меня есть для вас потрясающий материал, — заговорщицкий голос Марио Андраде застал бразильского журналиста Де Ванея врасплох.
— Неужели? – осторожно спросил он, держа трубку в одной руке, а другой по привычке взявшись за карандаш. – Хорошо бы! – тут он, не удержавшись, хмыкнул. — А то знаете, частенько бывает, что раздается звонок средь бела дня, и мне серьезным тоном говорят, будто бы Пеле на самом деле не человек, а марсианин. Причем у этих затейников якобы даже есть неопровержимые доказательства, которые они готовы предоставить только при личной встрече…
— Молчите и слушайте! — в голосе Андраде появилась нотка нетерпения. — Я не стал бы тратить ваше время по пустякам. Помните такого футболиста Артура Фриденрайха – мулата с зелеными глазами и техникой от бога?
— Того самого? – взволнованно произнес журналист, который, конечно же, сразу понял, о ком идет речь.
— Вот именно! И у меня есть точные данные о его голах! – в разговоре повисла пауза, любезно предоставленная Де Ванею для «переваривания информации».
— Это правда? – наконец сказал журналист, стиснув трубку до боли в руке.
— Еще бы, ведь у меня есть стенограммы, официальные протоколы, в общем, полный учет голов Фреда… Все, как полагается! – торжественно проговорил Андраде. – Подробности обсудим при личной встрече, как вы и хотели. Не волнуйтесь, никаких марсиан я с собой не приведу. Только захвачу официальные документы, самые настоящие. Чуть позже договоримся о месте.
На этом Андраде отключился. Еще несколько минут после многообещающего разговора Де Ваней стоял с разинутым ртом, держа в руках телефонную трубку, из которой доносились гудки. Он вспомнил, что Андраде был приятелем Фреда, одно время они даже играли в одной команде. А это значит, что перед ним открываются блестящие перспективы!
Артур Фриденрайх:
Де Ваней уже представлял себе, как с его участием происходит историческое событие: ФИФА регистрирует официальное количество голов, забитых легендой бразильского футбола, человека, незаслуженно забытого на родине. А ведь именно Артур Фриденрайх стал пионером Joga Bonita, «прекрасного футбола», генетически заложенного в бразильцах.
«Неужели мне так крупно повезло?» — Де Ваней не мог поверить в реальность происходящего. В его глазах появился азартный блеск. Именно в такие моменты простые журналисты, такие, как он, становятся всемирно известными.
Некоторое время Де Ваней потратил на поиски адреса проживания Андраде, который больше не перезванивал. Однако вскоре выяснилось, что после разговора хранитель важнейших статистических данных скоропостижно скончался. А когда журналист переступил порог его дома, то узнал шокирующую новость. Никто из членов семьи Андраде не интересовался футболом, поэтому после его смерти все «ненужные» вещи были отправлены в мусорный контейнер. Мусоровоз муниципалитета Сантос уже давно отвез содержимое контейнера за город, где среди гниющих остатков пищи, пустых консервных банок и бесполезных бумаг были погребены ценнейшие сведения.
Шел 1962-й год, который мог пролить свет на великую тайну, но этого не произошло.
Отчаявшись, Де Ваней решил обратиться к единственному человеку, кто еще мог дать разгадку – к самому Артуру Фриденрайху. Тот встретил его тусклым, безжизненным взглядом и бессвязно отвечал на интересующие вопросы. Великий футболист, заставлявший болельщиков реветь от восторга, был поражен болезнью Альцгеймера. Он уже с трудом мог вспомнить свое собственное имя, чего уж там говорить о каких-то цифрах, рекордах. В общем-то, шанс что-то узнать от него был и без того невелик, потому как Фред никогда не интересовался статистикой, даже личной.
Де Ваней потерпел поражение и, вернувшись в офис, закрыл глаза. Перед его мысленным взором возник Сан-Паулу, место, где однажды родился человек, с которого, по сути, и начался бразильский футбол.
Матильда была одной из тех бразильских женщин с африканскими корнями, которые жили в нищете, каждый день слышали в свой адрес оскорбления и еле-еле сводили концы с концами. Стройная черноглазая брюнетка работала прачкой, получала за каторжный труд копейки, и могла утешать себя лишь тем, что рабство осталось в прошлом — ее родители были освобожденными рабами, а ей самой уже не приходилось нести на своем теле позорное клеймо.
Однажды прачке крупно свезло, в тот самый день, когда в Бразилию приехал немецкий предприниматель Оскар Фриденрайх, который, повстречав Матильду, влюбился в чернокожую девушку. Это был высокий, сильный мужчина с вьющимися светлыми волосами, худым лицом, которое озаряли живые зеленые глаза. Точно такие же глаза унаследует и его знаменитый сын. Оскар и Матильда вряд ли могли предположить, что подарят Бразилии ребенка, который станет национальным достоянием, первым королем футбола, человеком, открывшим бразильскую технику, которую затем возьмут на вооружение Гарринча, Ромарио, Неймар и другие виртуозы. Артур Фриденрайх был первым из плеяды бразильских кудесников.
Молодые годы Фреда:
С младых ногтей будущий кумир миллионов стал пропадать в окрестностях Сан-Паулу, часами пиная мяч с ребятами. Это был, правда, не настоящий мяч, а лишь имитация, сделанная из жесткой камеры, покрытой тугой кожей. Иногда не было даже таких мячей, и мальчишкам приходилось изгаляться — играть, к примеру, надутыми бычьими пузырями, украденными с бойни.
Артур приходил домой поздно вечером, обессиленный, покрытый синяками и ссадинами, в запачканной, рваной одежде. Он виновато пожимал плечами, встречая строгий взгляд отца, который сидел в передней с включенной газовой лампой и ждал, когда, наконец, придет его непутевый сын. Иногда он засыпал, не дожидаясь, и тогда Артур на цыпочках пробирался в свою комнатушку, где еще долго не мог сомкнуть глаз, прокручивая в голове эпизоды дворовых сражений.
В те времена считалось, что футбол — привилегия белокожих, а негры или мулаты никогда не смогут играть на уровне «элитных этнических групп».
Английский миссионер Чарльз Уильям Миллер, как считается, первым начал развивать неосвоенный вид спорта в Бразилии. При этом играли в футбол, преимущественно, иммигранты-европейцы. В команду можно было попасть при наличии белого цвета кожи и определенного статуса в обществе. Даже просто находиться на трибунах разрешалось только привилегированным слоям населения.
Перед началом каждого матча футболисты подходили к болельщикам и церемонно отвешивали поклоны, демонстрируя свое благородное воспитание. Тем временем полицейские с хлыстами следили за порядком и, если видели негра, мулата или бедняка, прогоняли «неугодные элементы» с трибун, так что простым смертным удавалось смотреть за игрой лишь украдкой. Кто-то забирался на дерево и с горящими от любопытства глазами осторожно высовывал голову из пышной листвы, скрывавшей его от бдительных полицейских, иные наблюдали за футболистами с крыш домов. А когда футбольный матч заканчивался, бразильские бедняки собирались стайками, чтобы обсудить увиденное, и отправлялись в рабочие кварталы, чтобы закрепить знания на практике. Так постепенно футбол заражал все слои бразильского общества, становясь массовым видом спорта.
Артур, будучи смуглым, курчавым пареньком, плевать хотел на стереотипы и запреты, тем более что игра у него шла, более того, никто не мог понять, как именно он играет. Сын немецкого иммигранта оттачивал технику, предпочитая действовать легко, быстро, с многочисленными «обманками», что ставили в тупик соперников. Оскар, наблюдая за сыном, в конце концов понял, что из него может выйти толк, и, когда Артуру исполнилось семнадцать лет, позвал его в футбольную команду «Германия», за которую играли немцы, переехавшие жить в Бразилию.
На матчи этой команды частенько ходили аристократы – люди в легких пальто цвета сливочного мороженого, широкополых шляпах, с изящными тростями, сделанными из слоновьей кости. Артур не хотел смущать высокородную публику, поэтому повязывал на макушку носовой платок, пряча кудряшки, а иногда припудривал лицо, чтобы скрыть смуглость. Однажды он купил в магазине средство, которым стал выпрямлять волосы.
Из-за своего происхождения талантливому юноше приходилось терпеть насмешки — его высокомерно называли mulatto. Но был у Артура козырь, который покрывал все, а именно, его фантастическая игра, благодаря которой Оскар смог «пропихнуть» сына в аристократический колледж «Макензи». С этих пор зеленоглазый технарь стал набирать популярность, на его игру приходили богатые люди. Они устраивались поудобнее на плетеных стульях, расставленных вокруг поля, и попивая лимонад со льдом, лениво обменивались репликами с сидевшими рядом ухоженными женщинами в нарядных платьях. Больше всего им нравилось, когда Артур сажал на пятую точку незадачливых соперников – каждый такой финт встречался одобрительными возгласами. Его игра идеально подходила для бразильской публики, ждущей от футболистов, прежде всего, зрелища.
Немецкую фамилию новой футбольной звезды было трудновато произносить, поэтому ее сократили — с трибун то и дело стало доноситься: «Фред, вперед!», «Давай, Фредди, порви их!». Попыхивая сигарами, толстосумы одобрительно прищуривались, когда Фред забивал очередной гол, и вундеркинд баловал богатеньких зрителей самыми искусными трюками, которые придумывал сам и очень быстро закреплял в игре.
И все-таки довольно часто Фред слышал презрительные окрики тех, кто знал о его происхождении — и даже протекция отца, чистокровного аристократа, его не спасала. До всенародной любви было далеко, хотя карьера «крайка» быстро пошла в гору.
Существуй сборная Бразилии с начала ХХ века, Фреда позвали бы в национальную команду куда раньше. Однако футбол еще только развивался в «стране диких, диких обезьян». Зато как только национальная команда появилась, Фред сыграл за нее в первом же матче. Причем игра, состоявшаяся в 1914 году, вызвала невероятный ажиотаж в Рио-де-Жанейро.
Дело в том, что в Бразилию приехала английская команда Exeter City. Повсюду в Рио стали появляться афиши, порт, принимавший корабль с англичанами, был наводнен людьми, желавшими посмотреть на профессионалов. Те, улыбаясь фарфоровыми улыбками, в щегольской одежде сходили с трапа и были похожи на богов, спустившихся с небес.
Гостей препроводили в местный ресторан, где для них устроили торжественный обед, а когда англичане отправились любоваться местными достопримечательностями, заведение немедля закрылось – его хозяин оказался предприимчивым бизнесменом и в скором времени распродал все стулья, на которых сидели футболисты. На этом деле он выручил столько, сколько не мог заработать в течение года. Вот так бразильский делец, даже не вспарывая обивку стульев, добыл сокровища — о подобном исходе Остап Бендер мог только мечтать!
Тем временем англичане, уставшие от палящего бразильского солнца, решили искупаться в море. Всей командой туристы отправились на местный пляж. Стоило им показаться на публике в одних шортах, как местные жители возмущенно заверещали и позвали полицейских, жалуясь на аморальное поведение приезжих. Как выяснилось, в таком виде появляться на публике в это время запрещалось, да и купаться на том пляже было запрещено. Команду всем составом арестовали и лишь ценой долгих переговоров именитых гостей выпустили из клоповника.
Погостив немного в Бразилии, футболисты Exeter City отправились в Аргентину, где провели несколько выставочных поединков, а потом вернулись в Рио, чтобы сыграть парочку матчей с местными командами. Англичане спокойно выигрывали у всех соперников, хотя и не без приключений. Во время одного из матчей атаку Exeter City сорвала… лошадь, прорвавшаяся на поле. В другой раз один из зрителей, разозленный спорным решением судьи, принятым в пользу англичан, едва не застрелил рефери. Все это удивляло британских профи, но на поле они были несокрушимы.
И тогда бразильцы решили объединить лучшие команды Рио и Сан-Паулу, непримиримых соперников — так появилась на свет великая сборная, которая выиграет пять чемпионатов мира. Фред оказался среди тех игроков из Сан-Паулу, кто усилил команду Рио.
Первый матч сборной Бразилии:
Исторический матч состоялся 21 июля 1914 года на стадионе Laranjeiras. Арена вмещала шесть тысяч человек, но посмотреть на игру пришло гораздо больше. Лишь четверо полицейских охраняли футболистов от болельщиков, а те вели себя вызывающе. Каждый раз, когда мяч получали англичане, они начинали бесноваться и кричать. А стоило бразильцу Освальдо открыть счет, как началось безумие. Болельщики сорвали с голов шапки, в воздух полетели трости, девушки замахали платочками и все посетители матча закричали громогласное «Ура!».
Но англичане не собирались сдаваться, они стали играть жестко, порой жестоко, и в одном из единоборств пострадал Фред, которому выбили два зуба. Бразильцы играли в белой форме, так что футболка Фреда быстро стала красно-белой, но он, несмотря на головокружение и боль, продолжил игру, которая завершилась победой сборной Бразилии со счетом 2:0. Второй мяч в британские ворота провел Артур Фриденрайх.
Фреду оказывают первую помощь:
Впервые профессиональная команда, приехавшая в Бразилию, оказалась бита. Болельщики вынесли с поля победителей на плечах, многие из тех, кто пришел на футбол, были в полном восторге от сборной, от момента единения, осознания, что они, бразильцы, все-таки единая нация, единая команда, за которую, наряду с белыми, могут играть и такие парни, как Фред — мулаты, которых и за людей-то не считали.
Часть II "Как Германия помогла Бразилии стать футбольной сверхдержавой"
Немецкий бизнесмен Оскар Фриденрайх, отец Фреда, был сибаритом, умевшим красиво подать себя. Его кошелек ломился от денег, он умел вести дела легко и непринужденно, жить роскошно, с апломбом, а футбол, в который он вкладывал деньги, помогал ему быстрее взбираться вверх по иерархической лестнице, поскольку первое время этот прекрасный вид спорта, привезенный в Бразилию на британских кораблях, был доступен только цвету общества.
Поэтому сын-футболист стал особым предметом гордости талантливого предпринимателя, даря возможность на деловой встрече с коллегами хвастаться успехами Фреда, нападающего, который проповедовал революционный, чуждый архаичным британцам, стиль игры, доступный для понимания каждому бразильскому болельщику, от жителя рабочего квартала, видевшего лишь во сне сытный обед, до зажиточного землевладельца, не знавшего, куда еще вложить свои богатства. Именно такой игры, артистичной и освежающей, ждут посетители стадионов, кто бы что ни говорил о главенстве результата.
А самое главное, Артур Фриденрайх забивал голы, забивал много, как будто коллекционировал — и с кометных проходов по флангу, и сокрушительными дальними выстрелами, и при помощи фирменной, фредовской круговерти в противоборстве с защитниками и вратарем, в общем, немецко-африканский бразилец был горазд на голевые выдумки, а что может быть лучше, когда ты приходишь на матч с участием своего кумира, и тот обязательно придумает для тебя что-нибудь нетривиальное?
Фреду сопутствовал успех в футболе, но его раздирали внутренние противоречия, мешавшие всецело наслаждаться жизнью, что успешно делал его отец, который никогда не знал нужды или отчуждения. А Фред никак не мог выбросить из головы свой социальный статус. Поэтому часто, вечером прогуливаясь босиком по песчаному пляжу и вглядываясь в черную гладь бескрайнего океана, он чувствовал себя его дном, над которым нависает многотонная толща воды, так плотно нависает, что невозможно поднять головы. От грустных мыслей его отвлекал мяч под ногами, с которым он редко расставался, даже когда пребывал наедине со своими мыслями. На пару со своим круглым товарищем Фред выдумывал такие штуки, исполнить которые в ту пору мог редкий бразилец, а приезжие британцы и вовсе оценивали этот слишком тесный союз человека и мяча как отклонение от нормы, аномалию. Справедливости ради скажем, что у Фреда были и британские наставники, от которых он почерпнул некоторые футбольные азы.
Чувствуя себя темной каплей среди сливок бразильского общества, Артур всячески старался скрыть свое происхождение, выпрямляя волосы и припудривая лицо, в то же время он слепо копировал щегольские повадки отца. Когда его команда выезжала за границу, он любил в одиночестве прошвырнуться по магазинам, где покупал опустошающие кошелек товары. Французский коньяк, костюм из ирландского льна, богемные сигареты, одеколон с ароматом сандалового масла. Фреду был свойственен вещизм, так, он всегда носил на руке миниатюрные часы элитной фирмы, которые он периодически менял, не желая привыкать к чему-либо, как не любил он привыкать к одинаковым финтам. Его нельзя было упрекнуть в отсутствии утонченности, да и отец подсказывал, как правильно вести себя на светских раутах в Европе и что покупать в парижских, берлинских и лондонских бутиках.
В то же время Фреду, несмотря на достойный заработок, на родине приходилось терпеть ограничения, из-за которых он чувствовал себя человеком второго сорта. Ему, к примеру, долгое время запрещалось купаться, ходить по магазинам и обедать со своими белыми товарищами по команде. Это угнетало Фреда, который искренне не мог понять, почему он, футболист, на голову превосходивший любого из тех, кто вместе с ним защищает цвета клуба, должен постоянно чувствовать себя неполноценным, «недочеловеком». Дорогие покупки, попытки выглядеть утонченно, тяга к сибаритству, в том числе – к дорогому алкоголю, все это было своеобразной компенсацией за ограничения, наложенные на него африканскими генами, доставшимися по линии матери. Этим медленным саморазрушением будет похож на Фреда и великий Гарринча.
Гарринча:
Фред, к слову, знал свою мать Матильду совсем поверхностно, они почти не общались, зато отец каждодневно участвовал в его жизни, приучая к тому, что за успех нужно бороться, и одной хорошей игры недостаточно, нужно уметь быть заметным вне футбольного поля.
Но все-таки Артур, в первую очередь, заботился о своей футбольной карьере. Он постоянно работал над собой, что позволяло ему стремительно прогрессировать. Его футбольные качества оказались выдающимися, но он, в отличие от многих коллег по ремеслу, не ленился их развивать, поэтому мало кто удивился, когда штучный нападающий заключил контракт с набравшим вес клубом «Паулистано».
Чуть ли не каждый год, выступая за «Паулистано», Фред становился лучшим бомбардиром лиги. Все соперники знали, что надо сдерживать Фреда, что надо спускать на него защитников, как собак, что нельзя ему давать мяч на свободном пространстве, что недопустимо подпускать его к воротам. Но эти знания не спасали, Фриденрайх просачивался сквозь любую оборону, как та травинка, которая прорастает сквозь асфальт и тянется к солнцу. Задача по нейтрализации ведущего футболиста чемпионата, к выполнению которой тщательно готовили тренеры своих подопечных, почти всегда оказывалась для игроков непосильной.
Однако не в «Паулистано» Фред стал звездой, которую бразильцы окончательно отметили на небосклоне своих предпочтений как наиболее яркую и подняли к ней миллионы черных и белых рук. Крещение Фриденрайха как безоговорочного героя бразильского народа произошло в 1919 году, спустя пять лет с тех пор, как тот впервые сыграл в белой форме «селесао» в приснопамятном матче с британскими профессионалами, которые выбили форварду передние зубы, но не смогли воспрепятствовать его голу.
В 1919-м в Рио прошел южноамериканский чемпионат, ныне известный как Кубок Америки. Впервые соревнования такого уровня были проведены на территории Бразилии, которая, как показал чемпионат мира 2014, умеет радушно принимать своих гостей.
В гости к бразильцам пожаловали сборные Чили, Аргентины и Уругвая. Вновь прошел отбор лучших бразильских парней, ну и на ведущую роль в команде выдвинулся, само собой, Артур Фриденрайх, человек, который был олицетворением всего бразильского футбола.
У бразильцев был свой путь к домашнему турниру, период, когда сборная обкатывалась, набирала силу, покрывалась броней.
В 1916 году произошло несколько знаменательных для бразильцев событий. Во-первых, была создана Конфедерация футбола Южной Америки, подарившая командам континента независимость от ФИФА и британцев, которые считали себя хозяевами местных чемпионатов. Во-вторых, Фриденрайх и Ко приехали в Буэнос-Айрос, где состоялся первый чемпионат южноамериканских сборных, организованный в рамках празднования столетия независимости Аргентины. И Бразилия заняла тогда лишь третье место при четырех участниках. Фриденрайх открыл счет в матче с будущим чемпионом Уругваем, но за соперников играл в тот раз уникальный футболист Исабелино Градин, который стал лучшим бомбардиром турнира – он забил ответный мяч, а потом Уругвай вырвал победу.
Фриденрайх, как и все остальные участники турнира, с удивлением наблюдал за Градином, и не только из-за его замечательной игры. Почему? Все очень просто. Градин вместе со своим товарищем Хуаном Дельгадо стали первыми неграми, которым позволили сыграть на международном турнире сборных. Лучший футболист турнира, который получит прозвище «черный с душой белого», был потомком рабов, попавших на континент из Лесото. Градин был очень техничным, невероятно быстрым форвардом, отличавшимся высокоточным пасом и взрывной манерой игры, но футболом его спортивные подвиги не ограничивались, он также становился рекордсменом южноамериканского турнира по легкой атлетике среди спринтеров на дистанции в 200 и 400 метров.
Фред, глядя на 19-летнего Градина, понимал, что раз чернокожий спортсмен смог добиться такого успеха и стать героем своей страны, то ему, полукровке, мулату, тоже когда-нибудь удастся разрушить стереотипы.
А Фриденрайх получил от турнира массу впечатлений, в том числе благодаря примечательной игре Хосе Пьендибене, футболиста, у которого было столько громких прозвищ, что их можно было раздать игрокам целой команды! Среди них: «Султан Дриблинга», «Император Финтов», «Монарх Игры Головой», «Король Паса». Фред внимательно наблюдал за уругвайцем, и кое-что брал из его игры на вооружение.
Уругвайская сборная, но уже без Градина, который числился в команде, но на поле не выходил, стала чемпионом и на следующий год, в 1917-м. Тогда впервые был разыгран трофей, кубок, купленный за три тысячи франков. Уругвай победил на домашнем турнире, и лидером команды был уже Эктор Скароне, будущий футболист «Барселоны» и «Интера», а также обладатель первого Кубка мира. «Селесао» проявила стабильность, вновь заняв третье место, но Фред турнир пропустил.
Бразилия должна была принять чемпионат в 1918-м, в Рио уже довели до ума стадион Laranjeiras, расклеили повсюду афиши, готовили угощения для участников, мужчины повесили на плечики дорогие костюмы, а девушки выбрали лучшие платья.
Но внезапно город опустел, как Лондон в фильме «28 дней спустя». До Бразилии дошла эпидемия испанки, смертельного заболевания, от которого не существовало в ту пору полноценного лекарства. Футбольный праздник пришлось отложить, но на следующий год турнир все же состоялся и стал визитной карточкой Артура Фриденрайха.
Хотя героев у того чемпионата было немало.
Уругвай приехал в Бразилию с твердым намерением оформить победный хет-трик. Подобралась могучая по составу команда, готовая отстаивать титул, и в славном уругвайском коллективе Исабелино Градин вновь играл ведущую роль.
Рио-де-Жанейро принимал чемпионов улыбками и подарками, но огромную любовь снискал именно Градин, хотя попадались бразильцы, кривившие лицо и выкрикивавшие оскорбления, когда тот появлялся на публике. Фриденрайх прекрасно понимал чувства Градина, кому, как не ему, было знать, каково это, быть для одних кумиром, а для других — содержимым мусорной корзины.
Но в целом появление Градина в Бразилии произвело настоящий фурор — все чернокожие жители Рио встретили его с такой теплотой, с таким душевным подъемом, что ему ничего не оставалось, кроме как показать лучшую свою игру в матчах чемпионата, в том числе и наперекор злопыхателям.
В то время наметился коренной перелом в представлении бразильцев о том, кто может играть в футбол, а кому лучше заниматься другими делами. Выяснилось, что на самом-то деле никаких рамок нет, более того, чернокожие футболисты обладают природным талантом, пластикой, атлетизмом, многими положительными качествами, необходимыми на поле.
Именно Градин своим точным попаданием принес Уругваю победу над Аргентиной в первом матче, который завершился со счетом 3:2. Но еще более впечатляющий старт на турнире был у Фреда — трижды зеленоглазый мулат поражал чилийские ворота, а бразильцы, к полнейшему восторгу двадцати тысяч фанатов, разнесли «перцев» в пух и прах, точно в теннис с ними сыграли — 6:0. Фред, конечно, помнил, как чилийцы унижали Градина, и отомстил хет-триком.
Второй тур был омрачен трагедией. Уругвай обыграл Чили, но результат матча отошел на второй план — смертельную травму получил голкипер Роберто Шерри, у которого обострилась грыжа. Его срочно доставили в больницу, прооперировали, но через день после окончания турнира он скончался.
Это стало шоком для всех, многие бразильцы, узнав о случившемся, ходили в трауре, часто на улицах можно было встретить людей, горько оплакивавших судьбу молодого вратаря. В честь Шерри в Рио, уже после чемпионата Южной Америки, будет организован Copa Roberto Chery, в рамках которого Бразилия и Аргентина сыграют благотворительный матч. Все средства, вырученные от встречи, пошли семье 23-летнего вратаря, человека с тонкой душевной организацией, любителя поэзии и футбола. Бразильцы вышли на матч в футболках «Пеньяроля», команды, за которую играл Шерри, тогда как аргентинцы сыграли в форме сборной Уругвая.
Но вернемся к Кубку Америки. К третьему туру Уругвай и Бразилия подошли при двух победах в активе. Настала кульминация всего турнира.
Фреда колотило перед игрой, он понимал, что предстоит жестокая битва, и весь бразильский народ будет держать кулаки за команду, которой не простят поражения на родной земле.
Матч начался для хозяев поля оглушительно. Градин на глазах у бразильских аристократов, с презрением реагировавших на каждое касание мяча «сына рабов», пробил великолепного вратаря «Флуминенсе» Маркоса Карнейро, и все чернокожие и мулаты, которым позволили присутствовать на игре, неожиданно встретили этот гол ликованием. Их переполняли противоречивые эмоции – с одной стороны, только что сборная Бразилии пропустила, с другой, гол забил совсем не чужой для них человек.
Спустя несколько минут Карлос Скароне, брат Эктора, сделал счет угрожающим для Бразилии — 2:0. Уругвай доминировал, было видно, что чемпион играет с претендентом, но помощь зрителей, требовавших, чтобы футболисты бросились вперед, навалились на ворота 32-летнего голкипера сборной Уругвая Каэтано Сапорити, заменившего Шерри, сыграла свою роль — тот дрогнул, как вековой дуб под ударами топоров десяти дровосеков. Дубль оформил форвард «Коринтианса» Неко, а счет 2:2 не изменился, так что был назначен дополнительный матч.
29 мая 1919-го в Рио-Де-Жанейро стоял жаркий день. Воздух был раскален и вибрировал, солнце, огненное пятно на синем полотне, обдавало горячими лучами, выдавливая из человека все соки. Но горожанам было плевать на адское пекло, людской поток бодро стекался к Laranjeiras, хотя все места на трибунах усовершенствованного стадиона очень быстро заполнились. Желающих увидеть решающий матч оказалось слишком много, поэтому занимались все «дополнительные» места — на деревьях, крышах, фонарных столбах. Собралась толпа, ждавшая развязки. Согласно официальным данным, афиша Бразилия — Уругвай собрала 35 тысяч человек.
В двух командах был явный перебор звезд, футболистов, способный завести толпу в пол оборота. Бразильцам противостояли великие братья Скароне, спринтер-чемпион Градин, а ворота защищал двукратный победитель турнира Сапорити, желавший вместе со своими партнерами посвятить победу агонизировавшему в больнице Шерри.
Силы соперников были равны. Атаки с обеих сторон поднимались как цунами, но рассекались о защитные порядки, твердые, как скала. Маркос и Сапорити поймали кураж, и каждый раз, когда оборона все же не справлялась, нечеловеческими прыжками спасали ворота.
Прошло основное время, потом первая дополнительная пятнадцатиминутка, вторая, началась третья. Счет 0:0 не менялся, и болельщики в недоумении смотрели на мужественных парней, которые внешне были на грани потери сознания, и все равно старались играть на пределе, проводить стремительные, головокружительные комбинации, вспахивать фланги, обрушивать танковые удары на центр обороны, совершать гроссмейстерские проходы, показывать технику, дриблинг, все то, за что и любят футбол миллионы болельщиков.
А на 122-й минуте произошло событие, которое привело зрителей в экстаз. Неко, немного ушедший в тень, вдруг включился, как будто кто-то подошел к нему сзади и дернул на спине рубильник. Каскадом финтов форвард «Коринтианса» разбросал заторможенных уругвайских защитников, которые пытались взять бразильца числом, а не умением, и потерпели поражение – тот, окруженный толпой футболистов, выскочил на свободное пространство и передал мяч в штрафную на Эйтора, составлявшего дуэт центральных нападающих с Фредом. Сапорити помчался навстречу, не дал Эйтору забить гол, но мяч отскочил к Фреду, и мулат, в голове которого стучало от усталости и напряжения, а к ногам будто привязали пудовые гири, отправил снаряд в пустые ворота.
Матч формально не закончился, команды доиграли до конца, но победитель уже был известен, уругвайцы просто не могли заставить себя усилить натиск и спастись.
Артур Фриденрайх не понял поначалу, что матч закончился, его все тянуло в сторону ворот Сапорити, и только ликование партнеров по команде — безудержный смех Неко и громогласный рев Маркоса, а также взлетевшие в воздух канотье болельщиков окончательно возвратили его к реальности. Он почувствовал, что вот-вот упадет и потеряет сознание, но его подхватила толпа, тысячи болельщиков на плечах вынесли героя со стадиона, как и остальных футболистов сборной, совершивших спортивный подвиг.
Уругвайцы были подавлены, но все же отдали дань уважения Фреду – с их подачи бразилец получил кличку el Tigre. Бутсы Фриденрайха выставили на витрине ювелирного магазина. Это был момент славы.
Но происхождение все еще мешало Фриденрайху, а также другим темнокожим бразильским футболистам. Фреду, например, запретили ехать на Кубок Америки-1921, который проходил в Аргентине. Обеспокоившись, что темнокожие игроки опозорят страну, президент Бразилии Эпитасиу Пессоа разрешил только белым футболистам представлять команду в Аргентине. И Фриденрайху пришлось остаться дома.
Но Фред продолжал влюблять в себя болельщиков, причем не только на родине. В 1925 году «Паулистано» стал первой бразильской командой, которая отправилась на гастроли в Европу. Ведомый Тигром, клуб выиграл почти все выставочные матчи, а изумленные европейцы дали Фриденрайху, забившему одиннадцать голов в восьми матчах, новое прозвище – Король футбола. Да, все знают, что так называли Пеле, но первым из бразильцев был коронован все-таки Фред. Ему, как ордена на мундир, навешивали новые и новые громкие прозвища, так что вскоре в этом смысле он догнал и перегнал легендарного уругвайца Хосе Пьендибене.
А в 1932 году он действительно заслужил орден. Фред стал участником так называемой «конституционалистской революции» — восстания бразильцев против правительства Жетилиу Варгаса, который отменил конституцию 1891 года и повадился назначать своих ставленников в штатах. Фред стал частью спортивного батальона Сан-Паулу, в который вошли не только футболисты, но и представители иных видов спорта, некоторые из которых затем отправятся на Олимпиаду в Лос-Анджелесе.
Фриденрайх пришел на радиостанцию и обратился с призывом поддержать революционное движение. «Давайте все вместе будем защищать основы Бразилии! – говорил Фред проникновенным голосом. – Давайте все сделаем для нашего Сан-Паулу, для того, чтобы в Бразилии установились мир и порядок!».
В чине сержанта, в военном мундире, Фред вышел к своему батальону, составленному из необстрелянных ребят, у которых не было никакого военного опыта, и был встречен неиссякаемыми аплодисментами.
Для целей революции Фред пожертвовал частью своего состояния, отдал памятные, дорогие сердцу трофеи, выигранные на футбольных полях. На улицах Сан-Паулу появились плакаты, на которых Тигр с винтовкой в руке и в каске призывает народ отправиться на праведную войну.
Он командовал батальоном из 800 бойцов. Правительственные войска вели себя беспринципно и нападали на необученных молодых людей — так, на руках у Фреда умер 21-летний парень, раненый в шею. Вооруженный конфликт длился три месяца, а когда все закончилось, Тигр получил звание лейтенанта.
Через два года после революции Артур Фриденрайх завершил карьеру. Он еще застанет Пеле, который не раз будет выражать свое восхищение Фреду при личных встречах. Но годы шли, и потихоньку о первом Короле футбола забывали.
Умер Тигр в родном Сан-Паулу, 6 сентября 1969 года, немного не дожив до момента, когда сборная Бразилии во главе с Пеле вновь стала чемпионом мира. Но вряд ли бы Фред об этом узнал, даже останься он жив. Артур Фриденрайх умирал, не помня ни родных, ни самого себя. Болезнь Альцгеймера нанесла свой коварный удар, украла самое ценное, что у него было — воспоминания.
Рядом с Фредом в последние минуты находилась только его любимая женщина. Бразилия не содрогнулась от утраты, у нее был уже другой кумир, а о человеке, который заложил основу Joga Bonito, страна почему-то забыла...